Как следствие — где начитанный, прилежный и усидчивый обычный японский школьник схватывает на лету и нить повествования и отсылки к «Блистательному Гэндзи» — я вынужден продираться через все эти намеки и оттенки серого как сборная газонокосильщиков через джунгли Северного Вьетнама — с мачете и огнеметами наперевес.
Результат — средние оценки в школе (если не сказать хуже). Сам Кента в школе учился плохо из-за своей социальной неловкости и отсутствия интеграции в коллектив, тяжело сосредоточиться на учебе, когда постоянно сжатый как пружина ходишь и от всех подвоха ожидаешь. Это ведь только со стороны кажется, что тихоня в углу, незаметная для всех серая мышка — ничего не чувствует и ничего не замечает. Наоборот, именно серая мышка чувствует и замечает больше всех, она же боится, ей надо улавливать куда именно ветры перемен сейчас подуют, чтобы не оказаться у них на пути. А быть все время в напряжении, все время сжимать зубы, кулаки и ягодицы — плохо сказывается на учебе.
Со мной прямо противоположная история, я тут социализацией до такой степени увлекся, что «до степени смешения» как говорят патентные юристы. Много социализации, много общественной активности и вмешательства в жизнь окружающих — опять-таки плохо для учебы. Как говаривала агент Скали агенту Малдеру, поглаживая свои коленки — истина где-то между.
Так что мама права, конечно. И папа прав, даром что его с нами с утра нет — как обычно на работе ночевал. Однако, что из всех моих косяков с утра за столом будем обсуждать мою учебу… это неожиданно. Я тут на телевиденье попал, зазвездился везде, даже на Национальном ТВ показывали эпизоды… с местными AV-звездами связался, на бои без правил записался, Сору-тян на камеру придушил… и вообще. Так что я вздыхаю с облегчением. Учеба — это хорошо. Обсудить учебу, признаться, что да, упустил, пообещать взяться ударными темпами и на самом деле внимание уделить, хотя материала много и как у таких людей как Наоми и Натсуми удается на одни «сто баллов» учиться?! Когда они время находят друг друга линейкой по попе и в кулеб постоянно торчать? Загадка.
— Телевидение — это конечно хорошо — говорит мама: — но ты же не актером будешь. Тебе надо думать о карьере. О будущем. А так, по верхушкам скакать — ты денег в семью не заработаешь. Тебе надо в институт поступать, хорошо там учиться, тебе надо оценки свои исправлять, на носу выпускные экзамены, а ты… — она вздыхает. Хината сидит рядом, она замерла как птичка при виде удава и старается лишний раз не привлекать внимания, не отсвечивать, не двигаться и, по-моему, даже дышит через раз. Потому что если мама за столом начинает про учебу говорить, то это как выстрел из дробовика — всех посечь может. А у Хинаты и самой рыльце в пушку, она по всем предметам домой только «А плюс» и «Сто баллов» приносит, но за поведение у нее жирный «неуд», и даже маму в школу вызывали. Так что она выбирает тактику мимикрии под предметы домашней утвари, прикидываясь что «и нету тут никого».
— Конечно! — говорю я в ответ. Спорить с мамой — дураков тут нет. Никто в этом доме с мамой не спорит. Во-первых — бесполезно. Что же касается остальных причин… как говорил Наполен, когда маршал Ней, оправдываясь за сдачу города начал перечислять восемь причин такой конфузии — «Мой император! Во-первых, у нас не было пороха!» — «Достаточно одной этой причины!». Вот и тут, спорить с мамой — непрестижно, трудно, болезненно и все равно проиграешь. Потому задействуем принцип айкидо — предупредим маму и сами нанесем себе болезненный удар! Вот она, квинтэссенция боевых искусств — противник хочет напасть, а ты такой — раз! И сам себе в челюсть! И по печени! Ошеломить! Упасть на пол и стонать!
— Да! Я и сам подумал — продолжаю я: — совсем я учебу запустил. А ведь мне в университет поступать, семью кормить, вас поддерживать, не век же вам работать. Младшую сестру… — при этих словах Хината фыркает, но пламенный взгляд мамы тут затыкает ее.
— Младшую сестру поднимать, за учебу платить… дел невпроворот, а я тут с телевиденьем связался. Нет мне прощения. — покаянно опускаю голову я: — И когда! За несколько месяцев до выпускного экзамена! Люди готовятся к экзамену за два года, а я тут позволил себя из колеи выбить! Нельзя так. Действительно, как я мог…
— Ээ… — мама на секунду теряет хватку, но тут же восстанавливается: — вот именно! И вчера тебя домой пьяная девица привезла! Опять! И под глазом синяк!
— Кхм?! — моргаю я. Вот слово «опять» тут неприменимо. В этой жизни у меня это первый опыт вообще всего. Первый раз выпил пива, хорошее тут пиво, слов нет. В первый раз выхватил от Косум за то, что ее пиво увел, она приколы любит только когда она сама прикалывается, а когда над ней — терпеть не может. В первый раз подрался в пабе… опять-таки с Косум. Кстати — в первый раз в этой жизни меня с ней выкинули из паба и запретили там появляться. Насыщенно провел вечер, да. Косум — мировая девчонка, будь парнем, классный друг получился бы… ну а так — классная подруга. Сидели мы с ней потом на обочине у паба, свесив ноги в местный канал и болтали о чем-то… я сгонял в киоск с якитори, купил два куска мяса, мы с ней сидели рядом, качая ногами и прикладывая мясо к синякам. Улыбка сама собой появляется на лице, едва вспомню об этом. Да, простые радости жизни — выпил в баре с другом, с ним же подрался, помирились, поболтали… и все такое. Жалко, что она меня школьником считает и не дает, потому как «может испортить дружбу». Чушь собачья, дружбу сексом не испортишь. Эээ… хорошим сексом.
— И еще улыбается мне тут! — вскидывается мама и я понимаю свою ошибку. Срочно стираю улыбку с лица и принимаю покаянный вид. Нет мне прощения, горе побежденным и вообще мир — страдание.
— Красивая хоть девица-то? — шепотом спрашивает у меня Хината и тут же получает скрученным в жгут полотенцем по голове. Несильно, но так, чтобы знала.
— Очень — признаюсь я, вспоминая Косум. Она не то, чтобы модельной внешности, если убрать ее личность, ее харизму, ее энергетику, то обычная девушка, смуглая и спортивная, с подтянутой фигурой, но! Убрать Косум из самой Косум не получится. Она — грубиянка, прямолинейна и неудобна в разговоре, совершенно не японка, никакого следа от Ямато Надешико, диаметрально противоположна Соре-тян, там, где Сора промолчит — она молчать не будет. Там, где Сора добавит немного сарказма и тонкого юмора — она заржет как конь и парочку похабных и солёных шуточек добавит, да таких, что даже я краснею, а портовые грузчики блокноты достают, чтобы записать и не забыть. Юрико тоже не прочь пошалить, но… она у нас ниндзя Скрытого Коварства, она все исподволь, да со спины… а Косум это ж танк. Бульдозер. В общем тайский бокс ее характеру только огонька добавил, такое же прямолинейное и силовое искусство. И когда Косум в своем спортивном топике, покрытая мелкими бисеринками пота — вздымает свое колено для удара — она сосредоточена и красива, да. Особой, хищной красотой, красотой бойца, красотой выверенных движений, просто посмотреть, как она ставит босую ногу, как перебрасывает вес с ноги на ногу, перетекая из стойки в стойку… эх… мне бы такую… — сказал бы я, будь мне пятнадцать. Но в моем возрасте и с моим жизненным багажом — не, не, не. Красиво, да, не спорю. Но… Косум в твоей жизни — это ж как жить на бочке с порохом, жонглируя пятью заведенными бензопилами, куря сигару и танцуя канкан — все равно рванет рано или поздно.
— Бац! — прилетает и мне полотенцем. В последнюю секунду сдерживаю рефлекс убрать голову в сторону — нечего тут умничать, когда мама говорит.
— Ты хотел что-то сказать? — мама упирает руки в бока.
— Ээ… нет! Я только хотел сказать, что отныне все свои усилия брошу на учебу! Чтобы не опозорить нашу семью!
— То-то же… — ворчит мама, расслабляясь: — а то перед семьей Соры-тян будет стыдно. Она такая молодец, одни «ОТЛИЧНО» по всем предметам. И спортивная. Ты знаешь, что у нее сертификат мастера третьей категории чайной церемонии? Она уже может этому обучать… вот с кого брала бы пример, Хината! — сестренка морщится. Она не хочет брать пример с Соры-тян. Это скучно, это много работы и вообще, вся эта дисциплина и прочее. Но вслух она ничего не говорит. Инстинкт самосохранения — могучая вещь.