— Сильно ей досталось?

— Да не. Даже синяка нет — мотает головой Хината: — на лице. По голени ей пнули и форму порвали. Твари. В следующий раз нож с собой в школу возьму. Или слабительного им в компот подсыплю. Или… камеру в женской раздевалке помещу, а потом…

— Ой, погоди… — останавливаю я поток фантазии своей младшей сестренки. Как и ожидалось, Хината у нас совсем не похожа на Кенту своим характером и методологией решения проблем. На редкость здоровая у нее психика и задавить себя она так просто не даст. Все-таки социальный статус у нее в школе высокий, а то, что произошло — это как раз борьба за место под солнцем в табели о рангах и попытка конкурирующей группы использовать слабости для того, чтобы подвинуть Хинату и Айку с их места. Что делать? Самое простое и очевидное решение — пойти и разобраться с мелочью лично, ну или попросить кого. Простое, очевидное и неверное. Если я буду ходить и наезжать на школьниц средней школы в попытках защитить свою сестру… это будет воспринято всеми как слабость самой сестры. И даже если этот конкретный конфликт будет разрешен, то останется почва для следующих. И это подорвет позицию сестренки как самостоятельного субъекта. Нельзя так делать. Тогда — как именно я могу помочь своей сестре без того, чтобы решать за нее ее проблемы? Во-первых — дать ей понять, что я люблю и принимаю ее такой, какая она есть. И верю в ее разумность и способность самостоятельно разобраться с проблемой, а буде таковая вырастет — то и обратиться за помощью. Во-вторых — удержать от явных глупостей и дать парочку советов по тактике и стратегии, потому как нож с собой таскать — это конечно полезно, но применять его в школьных разборках — глупо. Так и новой Невада-тан стать недолго. В-третьих — научить как именно реагировать на нападки и оскорбления. Потому что «мир не такой уж солнечный и приветливый, это очень опасное и жесткое место», как говаривал Рокки Бальбоа.

— Ни ты, ни я — не бьем с такой силой, как жизнь — говорю я Хинате и та поднимает голову от пластикового ведерка: — совсем неважно как ты ударишь. Важно, как ты держишь удар, как двигаешься вперед. Будешь идти — иди, если с испугу не свернешь. Только так побеждают! Если знаешь, чего ты стоишь — иди и бери свое, но будь готов удары держать! А не плакаться и говорить — я ничего не добился из-за нее, из-за него — так делают трусы! А ты не трус! Быть этого не может!

— Рокки Бальбоа. Речь перед своим сыном. — говорит Хината: — ты старпер и примеры у тебя старперские. И я не собираюсь сдаваться. Я ей завтра хвост-то накручу, по жопе надаю и вообще…

— Хорошо, пример с Рокки был неверным — признаю я: — вы же девочки, у вас нет поединков чести и всего такого. Как именно поступать в таких случаях — ты лучше у мамы спроси, у нее молодость была бурная, она точно знает.

— И то верно — кивает Хината, снова втыкая ложку в мороженное: — мама знает. Она подскажет. А где она? Я думала, что она сейчас дверь выбьет и лекцию мне прочитает. Сперва. А уже потом — мороженное.

— А… вот как надо было — говорю я: — сперва полотенцем, а потом — мороженное. А ну-ка отдавай, не время еще!

— Не отдам! Все, поезд ушел. — она прижимает пластиковое ведерко к себе: — считай, что ты справился с делом. Утешил меня и все такое. Ты же за этим тут? Троечка. Из десяти. Ничего не умеешь, бестолковый старший брат. Лучше бы с Айкой на свидание сходил, она и так за твою честь пострадала…

— У меня есть честь? — делаю вид, что ищу что-то в карманах, на поясе и оглядываюсь вокруг: — куда это она задевалась? Я ее с семи лет не видел.

— Да, но она-то об этом не знает — машет ложкой в воздухе Хината: — она искренне считает тебя … эээ… много кем она тебя считает. Вообще, влюблена она в тебя до потери тапочек. Жалко дурочку. И потом, она вступилась, чтобы тебя не называли альфонсом и шлюхой.

— Хм. Мало ли как называют. Вот например ты — ты обидишься, если тебя назовут мальчиком? — спрашиваю я у Хинаты, доставая вторую ложку.

— Что? Нет конечно. Я же не мальчик! — мотает она головой.

— Ну вот. Я знаю, кто я такой. Знаю кем я хочу стать. А субъективные оценки со стороны меня не сильно трогают за живое. Пусть их. Хотя ты права — Айке полагается компенсация… действительно, давай я ее на свидание свожу. Она бы хотела с Бьянкой познакомиться?

— О чем ты говоришь! Да она за это правую руку и ногу отдаст!

— Таких жертв не надо, в субботу сводим ее в кафе. Познакомлю ее с Бьянкой и компанией. То-то весело будет. — вздыхаю я: — но ты ее предупреди, что от Бьянки у людей бывают моральные травмы. Вот как у тебя например — ты до сих пор очухаться не можешь.

— Это насчет инцеста? Пфф… я просто тебя троллю. — фыркает Хината: — И она тоже. Ты чего, не понял?

— Ээ… понял — вру я: — конечно понял. Просто… не сразу.

— Я бы тебя с Айкой свела, с самого начала, но сейчас у тебя Бьянка есть, а с Бьянкой конкурировать… но Айка готова просто рядом быть. Бедная девочка. Есть один паренек из класса, Ма-кун, так он по ней сохнет… симпатичный и порядочный такой. Ей бы на него глаза открыть. — Хината отбивает мою ложку в сторону: — Эй! Не лезь! Это мое стрессовое мороженное!

— У меня тоже стресс. У меня сестра на Джека Воробья похожа. Тысячу чертей! Свистать всех наверх!

— Нету у тебя стресса. Ты альфонс. А я — сестра альфонса. До чего дожили. Вот мама узнает — пиши пропало. — вздыхает Хината. Пиликает мой телефон, который я положил на пол рядышком. Хината протягивает руку и ловко вводит код разблокировки. То, что она знает мой код — меня даже уже не удивляет.

— О! — говорит она: — а тебе девушка на пуссимобиле пишет. Какой-то медведь ждет тебя в своем офисе, говорит, что срочно. У тебя дела с медведями?

— Кума-сан? — отбираю у нее телефон. Так и есть, Косум пишет. Говорит, что Кума меня ждет, что срочно и что важно. Никак прознал про триаду и хочет узнать больше… скоординировать усилия? Хотя кто я такой рядом с Кумой, сейчас от китайцев полетят клочки по закоулочкам…

— Хорошо тебе — вздыхает Хината: — у тебя и медведи в знакомых и лисы, совсем как в сказке.

— Лисы?

— Натсуми твоя — вылитая кицуне — кивает Хината: — лиса с девятью хвостами. Ее даже мама полюбила, а без магии такое вообще невозможно.

— Ладно — говорю я, вставая с пола: — оставляю тебе ведерко с мороженным и скрученное полотенце. Твоя задача — привести себя в божеский вид используя то и другое. Ясно?

— Угу — кивает она: — вот сейчас мороженное доем и сама себя накажу самостоятельно. Полотенцем. Давай, езжай по своим делам, я пока Айке напишу… как у нее дела узнаю. Ночевать позову. Если будет ночевать, ты имей совесть, попробуй к ней ночью прокрасться, тебе ничего, а девушке радость.

— Вот нечего своего брата на скользкий путь толкать, мне только Айки не хватало — говорю я: — маленькие вы еще.

— Мы-то вырастем, а ты как был балбес, так и останешься — заверяет меня Хината. Внизу хлопает дверь, чем-то гремят в прихожей…

— В море! В море за тунцом! Капитан наш молодцом! — гремит снизу папин голос: — отпусти меня дорогая! Ик! Я могу и сам… меня уволили, но мой дух не сломить! Где мои дети?!

— О, Аматэрасу, только не в прихожей! — восклицает мама.

— В море, в море за тунцом… Ик! И команда на подбор — математик, кок и вор! Ик! Думаешь они без меня смогут плюс тридцать процентов к продажам сделать? Ни в жизнь! Слабаки и лузеры! Где моя красавица дочка? Доча! Хина-химе, иди сюда, папа тебе купил… а чего я купил? А… сухарики! С крабами!

— Помолчи, не позорься! — мамин голос: — прекрати петь!

— Полку пиратов в нашей семье прибыло — вздыхаю я: — пошли, поможем маме папу уложить.

— Я… лучше тут посижу. — сжимает Хината: — а то папа глаз увидит и…

— Да… точно. — киваю я. Папа сейчас в состоянии веселом и задорном, с него станется пойти в школу разбираться… пусть проспится сперва.

— В море, в море за тунцом, капитан наш молодцом! — льется песня из прихожей: — Эй, Кента! К тебе тут девушка! Ик! Такая… ничего себе… Ой! Больно, дорогая!